Попетляв по низкорослому осиннику, тропа вымахнула к просеке, пересекла ее, шмыгнула в ельник и минуту спустя оборвалась на покатом озерном берегу. Был тот час, когда еще вовсю властвовала ночь, но на юго-востоке тьма заметно поредела; казалось, небо здесь присыпали серой пылью, и за ней, как за дымовой завесой, готовилась к старту поздняя холодная заря.
Впереди, почти на выходе из залива, где вчера на самом исходе дня мы наткнулись на стоянку крупного окуня, заметили светлое дрожащее пятно: кто-то там с фонарем возился у лунки.
— Неужто браконьеры?! — выдохнул приятель.— Сейчас накроем их…
Возбужденные, запыхавшиеся, добираемся до «места происшествия» и останавливаемся как вкопанные: усатый дядя, закутанный в тулуп, полулежа на широких салазках, при тусклом свете «летучей мыши» выбирал из лунки леску, натянутую до звона. Вот он отвоевал у невидимого противника с полметра, потом еще, еще и… резким взмахом свободной руки подхватил в лунке здоровущую рыбину.
Уж и не надеялся вытащить,— облегченно пробасил рыболов и кинул рыбу в мешок.
Разговорились. Наш новый знакомый оказался бывалым рыболовом, озеро знал прекрасно.
— Рыбы здесь много,— говорил он,— да найти ее надо. Тут, под нами, как раз очень хорошее место — каменистая отмель, «сушь» по-нашему. Любят ее окуни… Ага, поклевка!.. Будь ты неладна, сошла…
Рыболов выбрал из-подо льда леску, повертел мормышку перед фонарем и снова опустил в лунку.
— На пустую ловите?
Нет, почему же — с насадкой, только особой. Гляньте-ка,— он поднял мормышку к самому льду.— Что-нибудь заметили?
— Вроде зеленый огонек… — неуверенно произнес я.
— В этом-то и суть… Пробовал сначала блесну целиком покрыть светящимся порошком. Толку никакого. Перешел на мормышки. Получилось… Сейчас, правда, понял, в чем заключалась ошибка: надо было и блесну покрывать не сплошь, а редкими «глазками»…
Стало быстро светать. Над лесом выпросталась румяная от мороза заря. Небесные дворники торопливо подметали звездную порошу. Набежал знобкий ветерок и заметался в прибрежных кустах…
