Жуткое было бесклевье. Ну ни синь порох. Даже мелочевка мормышку не трогала. Проходив по Волге целый день, заночевал в вагончике на берегу. Настроение хреновое. Хуже нет, когда едешь черт знает куда за сто с лишним километров, а тут как в унитазе, рыбы нет совсем. Да еще пацаны деревенские набившиеся в вагончик, трескотней своей надоедают. Но жить-то надо. Разговорились.
— Что же, — говорю, — вы местные тут лазите, если рыба не клюет совсем?
— Почему, — отвечают, — не клюет. У нас почти по полному ящику уже, завтра добьем до верхов и домой.
— Врете, — говорю, — я вроде рыбу ловить умею, все мормышки перепробовал, десяток километров за день прошел — и пусто. А вы тут заливаете.
Вытаскивают они свои ящики, открывают. Бог ты мой! Точно, полно рыбы. Только рыба не волжская — ротаны. Бычок-головешка, амурский диверсант. Где-то в середине пятидесятых выпустили эту рыбку неосторожные аквариумисты в один из подмосковных прудов, и пошел гулять ротан по средней полосе России. Утки на лапах икру заносят из водоема в водоем. Куда ротан попадает, — местной рыбе погибель. Икру всю пожирает, молодь рыбью. Даже окунь ему противостоять не может. А уж до чего живуч!
Показали мне ребята озерцо на берегу Волги, сами подергали ротанов с часик и ушли домой, а я остался. Один. Ротан шел «разнокалиберный»: то с мизинец попадет, а то и леску рвет. Приехав домой, взвесил самого крупного — 430 граммов.
Многие ротана не ловят, а зря. Вкусная рыбка. И ловить его интересно. С ладошку величиной, а так, бывает, рванет, кажется, здоровенная рыбина зацепилась.
Приехав домой, я бросил улов на балконе и забыл про него. Дня через четыре вспомнил. Достал, положил на стол. Мерзлые ротаны оттаяли и запрыгали в пакете. Вот это сила жизни! Между прочим, в мелких прудах ротаны зачастую просто вмерзают в лед и так зимуют.
